Что не так с сохранением исторического наследия
в центре Пензы
в центре Пензы
Фото Валентины Павлеевой
5 августа 2021 года, четыре часа утра, центр Пензы. Несколько человек, завернутых в
белые простыни, стоят на краю обрыва. На оголенной спине одного из них нарисовано большое солнце. Скрестив руки на груди, он с превосходством смотрит поверх других на огромный котлован стройплощадки.
Так пензенские активисты почтили память единственного в мире деревянного планетария — памятника культуры и истории регионального значения, который рабочие снесли с разрешения местных властей.
Еще несколько десятилетий назад Пенза была одной из исторических столиц русского деревянного зодчества. В последние годы уникальные здания начали исчезать одно за другим — под грейдер попадают архитектурные шедевры XVIII и XIX веков, в том числе объекты культурного наследия. Градозащитники Пензы вместе с журналистами издания «7x7» провели общественное расследование.
Так пензенские активисты почтили память единственного в мире деревянного планетария — памятника культуры и истории регионального значения, который рабочие снесли с разрешения местных властей.
Еще несколько десятилетий назад Пенза была одной из исторических столиц русского деревянного зодчества. В последние годы уникальные здания начали исчезать одно за другим — под грейдер попадают архитектурные шедевры XVIII и XIX веков, в том числе объекты культурного наследия. Градозащитники Пензы вместе с журналистами издания «7x7» провели общественное расследование.
Автор иллюстраций и эскизов:
Сергей Еремеев
Материал подготовлен при участии фонда «Так-так-так».
Фонд «Так-так-так» внесен в реестр НКО, выполняющих функции
иностранного агента.
Фонд «Так-так-так» внесен в реестр НКО, выполняющих функции
иностранного агента.
Глава 1
Три дома за месяц
Три дома за месяц
Летом 2021 года за один месяц Пенза лишилась двух старинных домов, третий чудом удалось спасти от огня.
Планетарий
Фото Евгения Малышева
Единственный в мире деревянный планетарий простоял в Пензе почти 100 лет — его построили в 1928 году. Он пережил
большевиков, войну, перестройку и кризисные 1990-е. Но не пережил «аккуратный демонтаж», который обещал зампред правительства Пензенской области Олег Ягов. Общественники
и градозащитники добивались реставрации планетария много лет. 12 июля 2021 года рабочие снесли здание до основания. Ягов уверял, что это будет «реставрация»:
«Кто-то думает, что эти деревяшки, которые отслужили свой срок, подкрасят, подделают, но на самом деле это не так. Реставрация под современное использование предполагает, что объект будет снесен, в два раза увеличится его площадь, будет цокольный этаж с кафе, подсобными помещениями и так далее. Облик будет полностью восстановлен из новых деревянных качественных материалов».
Федеральные СМИ и блогер Илья Варламов отреагировали месседжем к пензенским властям: «Хватит называть сносы реставрацией».
Министерство культуры России заявило, что реставрация деревянного планетария в Пензе проводится с нарушениями закона: в проектной документации нет решений о сохранении подлинных элементов здания.
Окончательных результатов прокурорской проверки пока нет. В сентябре прокуратура внесла представления двум руководителям частных компаний: подрядчику, который проводил работы по сносу планетария — «Цере», — и компании-разработчику проекта реконструкции планетария — Архитектурной мастерской Л. М. Ходоса. Дважды — в сентябре и октябре — прокуратура отменяла постановления об отказах пензенского УМВД возбуждать уголовные дела по статьям 159 и 167 УК РФ («Мошенничество» и «Умышленное уничтожение или повреждение имущества») по заявлениям градозащитников — из-за допущенных нарушений прокурор внес представление лично главе пензенского УМВД (ответы градозащитникам есть в распоряжении редакции).
Обращение председателя пензенского отделения ВООПИиК Станислава Блинова с просьбой возбудить уголовное дело по статье 243 УК РФ («Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия народов РФ») ведомство тоже переадресовало в полицию, ответ градозащитник еще не получил.
Чиновников и предпринимателей, которые снесли пензенский планетарий, общественное движение «Культурный фронт» номинировало на антипремию «Бандерлоги наследия» в номинации «Вандал года».
«Кто-то думает, что эти деревяшки, которые отслужили свой срок, подкрасят, подделают, но на самом деле это не так. Реставрация под современное использование предполагает, что объект будет снесен, в два раза увеличится его площадь, будет цокольный этаж с кафе, подсобными помещениями и так далее. Облик будет полностью восстановлен из новых деревянных качественных материалов».
Федеральные СМИ и блогер Илья Варламов отреагировали месседжем к пензенским властям: «Хватит называть сносы реставрацией».
Министерство культуры России заявило, что реставрация деревянного планетария в Пензе проводится с нарушениями закона: в проектной документации нет решений о сохранении подлинных элементов здания.
Окончательных результатов прокурорской проверки пока нет. В сентябре прокуратура внесла представления двум руководителям частных компаний: подрядчику, который проводил работы по сносу планетария — «Цере», — и компании-разработчику проекта реконструкции планетария — Архитектурной мастерской Л. М. Ходоса. Дважды — в сентябре и октябре — прокуратура отменяла постановления об отказах пензенского УМВД возбуждать уголовные дела по статьям 159 и 167 УК РФ («Мошенничество» и «Умышленное уничтожение или повреждение имущества») по заявлениям градозащитников — из-за допущенных нарушений прокурор внес представление лично главе пензенского УМВД (ответы градозащитникам есть в распоряжении редакции).
Обращение председателя пензенского отделения ВООПИиК Станислава Блинова с просьбой возбудить уголовное дело по статье 243 УК РФ («Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия народов РФ») ведомство тоже переадресовало в полицию, ответ градозащитник еще не получил.
Чиновников и предпринимателей, которые снесли пензенский планетарий, общественное движение «Культурный фронт» номинировало на антипремию «Бандерлоги наследия» в номинации «Вандал года».
Фирма-подрядчик, выполнявшая работы в планетарии, — пензенский частный научно-производственный центр (ООО НПЦ)
«Цера».
Один из соучредителей «Церы» — сын советника губернатора Пензенской области Геннадия Белорыбкина Павел Белорыбкин (у него 25%). Геннадий Белорыбкин — член общественного совета при областном департаменте по охране памятников истории и культуры, ректор Института регионального развития Пензенской области и директор Института непрерывного образования Пензенского государственного университета, доктор исторических наук, профессор, археолог и исследователь. Именно Геннадий Белорыбкин выступал за изменения в законе об охране памятников и создание специализированного научно-производственного центра.
По данным базы данных «Контур Фокус», общая сумма госконтрактов, которые выигрывала «НПЦ «Цера» с момента своего создания в 2008 году — 394 млн рублей. «Цера» работает не только в Пензенской области, но и в Москве, Мордовии, Марий Эл, Карелии, Брянской, Самарской, Мурманской, Тюменской, Челябинской областях и в других регионах. Чистая прибыль за 2020 год — около 1,5 млн руб., выручка — 136 млн руб. (за год она выросла на 60%). Компания участвовала в 33 процессах в арбитражных судах.
В 2019 году «Цера» снесла дореволюционный дом на улице Гоголя, 40. В годы Великой Отечественной войны в нем располагалось литовское правительство в изгнании. «Цера» снесла здание до того, как получила разрешение, за это ее оштрафовали. Руководитель компании и реставратор Игорь Карев объяснил спешку тем, что здание было в небезопасном состоянии и настолько старым, что реставрация его бы не спасла. Сейчас на его месте стоит новодел, который, по словам историков и архитекторов, только напоминает оригинал. Карев назвал эту стройку для себя «делом чести».
В ноябре 2021 года СМИ снова писали про «Церу» — на этот раз в связи с ремонтом исторического дома на улице Гладкова, 10: там под угрозой оказались ценные интерьеры.
Один из соучредителей «Церы» — сын советника губернатора Пензенской области Геннадия Белорыбкина Павел Белорыбкин (у него 25%). Геннадий Белорыбкин — член общественного совета при областном департаменте по охране памятников истории и культуры, ректор Института регионального развития Пензенской области и директор Института непрерывного образования Пензенского государственного университета, доктор исторических наук, профессор, археолог и исследователь. Именно Геннадий Белорыбкин выступал за изменения в законе об охране памятников и создание специализированного научно-производственного центра.
По данным базы данных «Контур Фокус», общая сумма госконтрактов, которые выигрывала «НПЦ «Цера» с момента своего создания в 2008 году — 394 млн рублей. «Цера» работает не только в Пензенской области, но и в Москве, Мордовии, Марий Эл, Карелии, Брянской, Самарской, Мурманской, Тюменской, Челябинской областях и в других регионах. Чистая прибыль за 2020 год — около 1,5 млн руб., выручка — 136 млн руб. (за год она выросла на 60%). Компания участвовала в 33 процессах в арбитражных судах.
В 2019 году «Цера» снесла дореволюционный дом на улице Гоголя, 40. В годы Великой Отечественной войны в нем располагалось литовское правительство в изгнании. «Цера» снесла здание до того, как получила разрешение, за это ее оштрафовали. Руководитель компании и реставратор Игорь Карев объяснил спешку тем, что здание было в небезопасном состоянии и настолько старым, что реставрация его бы не спасла. Сейчас на его месте стоит новодел, который, по словам историков и архитекторов, только напоминает оригинал. Карев назвал эту стройку для себя «делом чести».
В ноябре 2021 года СМИ снова писали про «Церу» — на этот раз в связи с ремонтом исторического дома на улице Гладкова, 10: там под угрозой оказались ценные интерьеры.
Информация о подрядчике
Калинина, 16
Через неделю после планетария, 22 июля, экскаватор сровнял с землей еще одно старинное здание с уникальным деревянным фасадом в историческом центре города — дом на улице Калинина, 16. Владелец здания Бронислав Цесис демонтировал его
якобы из-за аварийного состояния «для недопущения причинения вреда жизни и здоровью граждан».
Фото Романа Желанова
Дом на Калинина построили во второй половине XIX века. Первый этаж был каменным, второй — деревянным, с богатым декором
и сложной резьбой. По словам председателя пензенского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Станислава Блинова, на доме были уникальные наличники с точеными колонками,
перехватами и профилями. Два года назад градозащитники безрезультатно требовали, чтобы местные власти включили здание в перечень выявленных объектов культурного наследия.
Калинина, 23
Фото Сергея Калдыркаева
Этому дому повезло чуть больше: его едва не уничтожил огонь, но оно устояло. По данным областного ГУ МЧС, здание подожгли
неизвестные. Сообщение о возгорании поступило 3 августа в 23:40, через три минуты 5 машин и 24 пожарных были на месте (от пожарной части до места ехать меньше 1 км). По словам очевидицы пожара
Ольги Уртадо, здание задымилось примерно на час раньше, чем говорят в МЧС — около 23:00, — и прохожие сразу вызвали пожарных. Доказательств ее слов редакции найти
не удалось.
Пожарные успели спасти сам дом — сгорел только сарай. Но намек, по словам председателя пензенского отделения ВООПИиК Станислава Блинова, все поняли:
— Рядом участок под застройку, и, видимо, этот дом мешает. Так уже не раз было в Пензе — например, со зданием на Красной, 77 [его сейчас ставят на госохрану]. Туда кинули бутылку и подожгли, когда все спали.
Чиновники переадресуют все вопросы собственникам и говорят, что не имеют к зданию никакого отношения: оно не было аварийным.
Пожарные успели спасти сам дом — сгорел только сарай. Но намек, по словам председателя пензенского отделения ВООПИиК Станислава Блинова, все поняли:
— Рядом участок под застройку, и, видимо, этот дом мешает. Так уже не раз было в Пензе — например, со зданием на Красной, 77 [его сейчас ставят на госохрану]. Туда кинули бутылку и подожгли, когда все спали.
Чиновники переадресуют все вопросы собственникам и говорят, что не имеют к зданию никакого отношения: оно не было аварийным.
От посягательств подрядчиков не спасают даже статус объекта культурного наследия и его зоны охраны
В ноябре 2020 года управляющая компания «Даблби» начала перестраивать старинный особняк в Пензе на улице Московской, 105, который находится в охранной зоне. Учредитель компании — Данила Иванович Белозерцев, младший сын экс-губернатора Пензенской области Ивана Белозерцева. Активисты и градозащитники были против строительства особняка. По их мнению, управляющая компания поменяла высоту (построила третий этаж), объем и площадь дома-объекта культурного наследия, хотя это запрещено постановлением правительства Пензенской области.
Госжилстройтехинспекция не нашла нарушений. В комитете по охране памятников истории и культуры тоже сочли требования градозащитников необоснованными.
Приостановить работы активистам удалось только в марте через суд. В итоге застройщик пошел на уступки и заключил мировое соглашение.
Про стройку сына экс-губернатора Ивана Белозерцева
Глава 2
Потери
Потери
Потери Пензы 2019–2021:
На самом деле, по оценкам градозащитников, за последние годы Пенза потеряла несколько десятков ценных зданий.
— Разве это мало? По-моему, этого достаточно, — говорила о количестве ОКН экс-председатель
областного комитета по охране памятников истории и культуры (с октября 2021 года — департамент) Светлана Оникиенко в беседе с корреспондентом «7x7» осенью 2020 года.
Департамент курирует все объекты ОКН на территории Пензенской области.
Департамент курирует все объекты ОКН на территории Пензенской области.
Одну из последних системных попыток спасти дома активисты предприняли в августе 2019 года. Тогда вице-мэр города Сергей Волков представил
в общественный совет при областном комитете по охране памятников истории и культуры список из 18 домов, которые расселили по программе ветхого и аварийного жилья, — их предлагалось сохранить.
Этот список, известный в Пензе как «список Волкова», общественный совет одобрил и дополнил еще 11 зданиями. За два года в реестр выявленных ОКН из этого списка попало только три дома: по улице Красной,
70 и 77 и Чкалова, 14. Еще два здания на улице Ключевского, 58 и Красная, 75 — вне этого списка — поставят под охрану государства по инициативе историков и активистов. Итого: пять зданий
за два года.
Остальные дома из «списка Волкова» по-прежнему на волоске от сноса. Из него власти уже снесли исторический дом на Мироносицкой площади.
По данным градозащитников, за последние два года в Пензе снесли исторически ценные дома не только из «списка Волкова»: на улице Набережной Мойки, 11, улице Гоголя, 14 и 20, дом у совхозтехникума.
Еще несколько исчезло в Пензе не по воле администрации, а из-за решений частных собственников: среди них — здание исторического особняка купца Кузнецова на улице Лермонтова. Градозащитники и журналисты так и не смогли узнать, зачем это сделали и что будет на месте пустырей: чиновники не отвечают.
В начале апреля 2020 года в ответе на редакционный запрос «7x7» они уверяли, что «правовой механизм по приостановке сноса ценных зданий прорабатывается» — поручение своим подчиненным дал лично бывший мэр Пензы Андрей Лузгин после встречи с градозащитниками 26 марта. В мае 2020 года во время публичных слушаний активисты под камеры задавали вопросы чиновникам о защите деревянных зданий и требовали установить мораторий на снос особо ценных.
Начальник управления градостроительства и архитектуры администрации Пензы Нина Кутырева обещала внести изменения в границы исторического центра в генплане города и в Правила землепользования и застройки. В существующем генплане границы исторического центра, которые установил еще пензенский исполком в 1987 году, никак не отражены. На той же встрече власти обещали создать рабочую группу и пригласить в нее общественников, чтобы решить проблему. Но рабочей группы нет до сих пор, а здания продолжают сносить.
Остальные дома из «списка Волкова» по-прежнему на волоске от сноса. Из него власти уже снесли исторический дом на Мироносицкой площади.
По данным градозащитников, за последние два года в Пензе снесли исторически ценные дома не только из «списка Волкова»: на улице Набережной Мойки, 11, улице Гоголя, 14 и 20, дом у совхозтехникума.
Еще несколько исчезло в Пензе не по воле администрации, а из-за решений частных собственников: среди них — здание исторического особняка купца Кузнецова на улице Лермонтова. Градозащитники и журналисты так и не смогли узнать, зачем это сделали и что будет на месте пустырей: чиновники не отвечают.
В начале апреля 2020 года в ответе на редакционный запрос «7x7» они уверяли, что «правовой механизм по приостановке сноса ценных зданий прорабатывается» — поручение своим подчиненным дал лично бывший мэр Пензы Андрей Лузгин после встречи с градозащитниками 26 марта. В мае 2020 года во время публичных слушаний активисты под камеры задавали вопросы чиновникам о защите деревянных зданий и требовали установить мораторий на снос особо ценных.
Начальник управления градостроительства и архитектуры администрации Пензы Нина Кутырева обещала внести изменения в границы исторического центра в генплане города и в Правила землепользования и застройки. В существующем генплане границы исторического центра, которые установил еще пензенский исполком в 1987 году, никак не отражены. На той же встрече власти обещали создать рабочую группу и пригласить в нее общественников, чтобы решить проблему. Но рабочей группы нет до сих пор, а здания продолжают сносить.
Большая часть сносимых в Пензе домов — это расселенные по федеральной программе переселения из аварийного жилья.
По словам градозащитников, среди исторически ценных домов были дореволюционные дома, которые в планах сноса обозначают универсальным 1917
годом.
В 2021 году мэрия планирует снести два здания. Исторической ценности, считают активисты, они до поры до времени не представляют — это «сталинки». Пока пензенские градозащитники настроены спасти хотя бы дореволюционные дома — как минимум добиться, чтобы их «законсервировали».
В 2021 году мэрия планирует снести два здания. Исторической ценности, считают активисты, они до поры до времени не представляют — это «сталинки». Пока пензенские градозащитники настроены спасти хотя бы дореволюционные дома — как минимум добиться, чтобы их «законсервировали».
Глава 3
Как сносят
Как сносят
Алгоритм решений чиновников такой:
Эта процедура очень долгая. Часто между решением комиссии и постановлением главы администрации о сносе здания проходит несколько лет.
Многие ценные здания пензенские чиновники сегодня продолжают сносить на основании массовых решений комиссии 2008 года. Таких решений было 168, и их подлинность у общественников вызывает вопросы: постановления о сносе этих зданий чиновники приняли только через пять лет — в 2013 году. Часть важных документов, например, акты обследования зданий, к этим 168 решениям не сохранились при передаче из одного департамента мэрии в другой.
Прокуратура по фактам публикаций в местных СМИ реагировала несколько раз, в 2015 и 2016 году, — но речь шла лишь о процедурных нарушениях. Подлинность и законность массовых решений комиссии о сносе 2008 года правоохранители не комментируют и ссылаются на то, что сами жители могут оспорить эти решения через суд без вмешательства прокурора.
Решений комиссий 10-летней давности чиновникам до сих пор достаточно, чтобы сносить здания, — из 168 снесено 149. Судьба остальных 19, как сообщили «7x7» в прокуратуре, остается неизвестной «в связи с непредвиденными обстоятельствами».
Вопрос, как при сносе зданий учитывается мнение общественности и активистов в сфере градозащиты, мэрия Пензы оставляет без ответа. Как и вопрос ценности зданий:
«Решение вопроса по определению историко-культурной ценности объектов к компетенции администрации города Пензы не относится».
- Межведомственная комиссия обследует здание и принимает решение о признании его аварийным и подлежащим сносу.
- Глава администрации города утверждает заключение комиссии.
Эта процедура очень долгая. Часто между решением комиссии и постановлением главы администрации о сносе здания проходит несколько лет.
Многие ценные здания пензенские чиновники сегодня продолжают сносить на основании массовых решений комиссии 2008 года. Таких решений было 168, и их подлинность у общественников вызывает вопросы: постановления о сносе этих зданий чиновники приняли только через пять лет — в 2013 году. Часть важных документов, например, акты обследования зданий, к этим 168 решениям не сохранились при передаче из одного департамента мэрии в другой.
Прокуратура по фактам публикаций в местных СМИ реагировала несколько раз, в 2015 и 2016 году, — но речь шла лишь о процедурных нарушениях. Подлинность и законность массовых решений комиссии о сносе 2008 года правоохранители не комментируют и ссылаются на то, что сами жители могут оспорить эти решения через суд без вмешательства прокурора.
Решений комиссий 10-летней давности чиновникам до сих пор достаточно, чтобы сносить здания, — из 168 снесено 149. Судьба остальных 19, как сообщили «7x7» в прокуратуре, остается неизвестной «в связи с непредвиденными обстоятельствами».
Вопрос, как при сносе зданий учитывается мнение общественности и активистов в сфере градозащиты, мэрия Пензы оставляет без ответа. Как и вопрос ценности зданий:
«Решение вопроса по определению историко-культурной ценности объектов к компетенции администрации города Пензы не относится».
Глава 4
Как сохраняют
Как сохраняют
Здание, возможно, не снесут, если оно включено в реестр объектов культурного наследия (ОКН). Других механизмов для сохранения ценных
памятников архитектуры в Пензе не предусмотрено.
Экс-председатель областного комитета охраны памятников истории и культуры Светлана Оникиенко (ее уволили после ареста бывшего губернатора Ивана Белозерцева в конце марта 2021 года и скандала со стройкой Данилы Белозерцева) возглавляла комитет около двух лет.
По ее словам, выявление и постановка на государственную охрану зданий занимает месяцы и годы. Ниже — описание процедуры.
Последние два года в Пензе по этой схеме пять зданий внесли в список выявленных ОКН. Чтобы окончательно попасть в реестр ОКН, им еще предстоит пройти несколько процедур.
Других вариантов, как еще можно сохранять ценные здания, кроме как присвоить им охранный статус, областной комитет не видит. По словам Оникиенко, обосновать включение всех ценных зданий в городе в перечень объектов культурного наследия нереально.
Экс-председатель областного комитета охраны памятников истории и культуры Светлана Оникиенко (ее уволили после ареста бывшего губернатора Ивана Белозерцева в конце марта 2021 года и скандала со стройкой Данилы Белозерцева) возглавляла комитет около двух лет.
По ее словам, выявление и постановка на государственную охрану зданий занимает месяцы и годы. Ниже — описание процедуры.
- Инициатор должен подать заявку и обосновать ценность здания, доказать, что дом обладает признаками объекта культурного наследия.
- Комитет в течение трех месяцев оценивает заявку, выносит ее на обсуждение членов общественного совета, мнение которого носит рекомендательный характер, выезжает на место и принимает решение.
- Если комитет включит здание в перечень выявленных объектов, то эксперт, аттестованный Минкультом, должен провести государственную историко-культурную экспертизу. После этого проект еще две недели «висит» на сайте комитета для общественного обсуждения. Потом его загружают в Единый госреестр ОКН — и только тогда Минкульт рассматривает его и окончательно решает судьбу здания: регистрирует в реестре или отказывает.
Последние два года в Пензе по этой схеме пять зданий внесли в список выявленных ОКН. Чтобы окончательно попасть в реестр ОКН, им еще предстоит пройти несколько процедур.
Других вариантов, как еще можно сохранять ценные здания, кроме как присвоить им охранный статус, областной комитет не видит. По словам Оникиенко, обосновать включение всех ценных зданий в городе в перечень объектов культурного наследия нереально.
Новый председатель областного департамента Александр Понякин на редакционный запрос «7x7» пояснил, что ценные здания без статуса ОКН могут
стать охраняемыми, если, например, попадают в зоны охраны тех зданий, у которых уже есть статус ОКН, — таких зон в Пензенской области сегодня около 40.
Но полного запрета на снос домов внутри этих зон нет — есть только ограничения. Проблемы в этом глава департамента не видит — по его мнению, запрет на снос домов сам по себе ничего не даст:
— Это не панацея. Самый главный вопрос, который выдвигается на первый план, — это экономическая составляющая: за чей счет потом будет реставрация того, что от них осталось. Если же на первый план поставить запрет сноса зданий, будет перекос: например, если наделить центр города статусом исторического поселения, появятся повышенные требования к людям, которые будут проводить там работы. Как вы предлагаете тогда его сохранять — запретить любое строительство? К тому же сохранение здания не предполагает отсутствия на него полного воздействия. Полное невмешательство у нас предполагает только одна категория объектов исторического наследия — объекты археологического наследия.
Начальница управления архитектуры и градостроительства мэрии Пензы Нина Кутырева считает, что все проблемы со сносом домов возникают из-за несоответствия одних законодательных актов другим. Например, федеральный закон «озабочен» сохранением историко-культурного наследия, а Градостроительный кодекс — нет: по нормам кодекса здание из муниципального жилого фонда после расселения сразу же стремятся снести несмотря на то, что оно соответствует исторической среде и ценно для муниципалитета.
Историческое наследие мэрия сегодня сохраняет только путем выявления и включения зданий в реестры ОКН. Других правовых механизмов, по мнению чиновников, для «средовых объектов» (так представители власти называют ценные дома без статуса ОКН) в Пензе нет — как и оснований для разработки таких механизмов без специальных исследований.
Но полного запрета на снос домов внутри этих зон нет — есть только ограничения. Проблемы в этом глава департамента не видит — по его мнению, запрет на снос домов сам по себе ничего не даст:
— Это не панацея. Самый главный вопрос, который выдвигается на первый план, — это экономическая составляющая: за чей счет потом будет реставрация того, что от них осталось. Если же на первый план поставить запрет сноса зданий, будет перекос: например, если наделить центр города статусом исторического поселения, появятся повышенные требования к людям, которые будут проводить там работы. Как вы предлагаете тогда его сохранять — запретить любое строительство? К тому же сохранение здания не предполагает отсутствия на него полного воздействия. Полное невмешательство у нас предполагает только одна категория объектов исторического наследия — объекты археологического наследия.
Начальница управления архитектуры и градостроительства мэрии Пензы Нина Кутырева считает, что все проблемы со сносом домов возникают из-за несоответствия одних законодательных актов другим. Например, федеральный закон «озабочен» сохранением историко-культурного наследия, а Градостроительный кодекс — нет: по нормам кодекса здание из муниципального жилого фонда после расселения сразу же стремятся снести несмотря на то, что оно соответствует исторической среде и ценно для муниципалитета.
Историческое наследие мэрия сегодня сохраняет только путем выявления и включения зданий в реестры ОКН. Других правовых механизмов, по мнению чиновников, для «средовых объектов» (так представители власти называют ценные дома без статуса ОКН) в Пензе нет — как и оснований для разработки таких механизмов без специальных исследований.
Мнения чиновников
Глава 5
Как сохранить историческое наследие. Мнения градозащитников и чиновников
Как сохранить историческое наследие. Мнения градозащитников и чиновников
Градозащитники считают, что Пенза сильно отстала от других регионов, которые научились сохранять здания без статуса объектов культурного
наследия. Они предлагают несколько вариантов на основе их опыта, и один из них — это публичные слушания.
Глава областного департамента по охране памятников Александр Понякин относится к этим идеям скептически: по его мнению, опыт других городов неприменим к Пензенской области или из-за разницы в численности населения, или из-за правовых механизмов: «де-юре они есть, но на практике они не работают». Разрабатывать новые правовые механизмы и ограничения для зданий, находящихся в центре Пензы, по его мнению, можно, только если привлечь к разговору всех без исключения собственников — публичные слушания тут не подходят.
Глава областного департамента по охране памятников Александр Понякин относится к этим идеям скептически: по его мнению, опыт других городов неприменим к Пензенской области или из-за разницы в численности населения, или из-за правовых механизмов: «де-юре они есть, но на практике они не работают». Разрабатывать новые правовые механизмы и ограничения для зданий, находящихся в центре Пензы, по его мнению, можно, только если привлечь к разговору всех без исключения собственников — публичные слушания тут не подходят.
1. Вносить больше зданий в реестр объектов культурного наследия
Для этого необходимо упростить механизм наделения зданий статусом ОКН. По оценке градозащитников, вполне реально ставить под охрану
по 10 ценных зданий в год.
По словам Александра Понякина, сначала надо привести в порядок те объекты культурного наследия, которые уже в реестре, —
многие из них находятся в ветхом состоянии:
— Многие думают: «Главное — выявить, и тогда объект будет сохранен». Да не будет он сохранен: время его прошло, вот и все. Градозащитники делают важное дело, но они сделали свою работу — и поехали домой, в многоэтажный дом, где центральное отопление, канализация и водоснабжение. А в старых домах остались люди, у которых нет ничего, и покрывают матом и нас, и градозащитников, и всех остальных — в том числе из-за статуса ОКН. Массовое наделение зданий статусом ОКН влечет ограничения для частных собственников — иногда это только мешает сохранять ценные здания.
— Многие думают: «Главное — выявить, и тогда объект будет сохранен». Да не будет он сохранен: время его прошло, вот и все. Градозащитники делают важное дело, но они сделали свою работу — и поехали домой, в многоэтажный дом, где центральное отопление, канализация и водоснабжение. А в старых домах остались люди, у которых нет ничего, и покрывают матом и нас, и градозащитников, и всех остальных — в том числе из-за статуса ОКН. Массовое наделение зданий статусом ОКН влечет ограничения для частных собственников — иногда это только мешает сохранять ценные здания.
Что говорит глава областного департамента
2. Сделать так, чтобы программа «Дом за рубль» заработала
Программу льготной аренды объектов культурного наследия депутаты Пензенской городской думы приняли в апреле 2020 года. За рубль в год здание можно арендовать на 49 лет, взамен арендатор должен в течение семи лет его отреставрировать.
В других регионах программу льготной аренды ОКН приняли еще несколько лет назад — например, в Томске она успешно работает с 2016 года.
Списка объектов, которые можно взять в аренду, на сайтах администрации Пензы и областного департамента по охране памятников истории нет, но Александр Понякин пообещал его подготовить и опубликовать.
В других регионах программу льготной аренды ОКН приняли еще несколько лет назад — например, в Томске она успешно работает с 2016 года.
Списка объектов, которые можно взять в аренду, на сайтах администрации Пензы и областного департамента по охране памятников истории нет, но Александр Понякин пообещал его подготовить и опубликовать.
По словам Александра Понякина, в Пензе программа не работает: за 10 лет не нашлось ни одного реального инвестора.
Причину он видит в высоких затратах на реставрацию зданий и комплексе ограничений для собственников ОКН.
Экс-председатель областного комитета по охране памятников Светлана Оникиенко:
— Многие собственники думают: если у здания статус памятника и оно стоит на госохране, то государство его должно охранять. А это не так: обязанность по его сохранению лежит на собственнике. А когда собственники узнают о статусе ОКН, многие говорят «ой, нет», но их уже никто не спрашивает. И когда комитет заставляет собственников выполнять ремонт своего здания, они хватаются за голову. Это просто война. Чтобы прибить новую доску, они должны разработать за свои деньги проектную документацию (причем могут привлекаться только лицензиаты Минкульта) и получить разрешение на работы в комитете.
Помощник председателя Российской ассоциации реставраторов, петербургский реставратор, член совета пензенского отделения ВООПИиК Егор Лушников занимается реставрацией больше 20 лет. Он вел переговоры с пензенскими чиновниками от имени инвестора из Петербурга — его интересовала аренда зданий по программе «Дом за рубль» на улице Красной, 70, 75 и 77 [которые сейчас включили в перечень выявленных ОКН]. На переговоры ушло больше двух лет — в итоге инвестор отказался от своих намерений.
— У программы хороший потенциал, но в Пензе, в отличие от других городов и Петербурга, в частности, она не работает, — рассказал «7x7» Егор Лушников. — В первую очередь из-за того, что чиновникам интереснее строить большие многоэтажки, а не сохранять, по их мнению, «гнилушки и труху». Они очень странно себя ведут: это видно по работе с общественниками, подрядчиками, инвесторами. Мы были на совещании, на котором чиновники нам сказали, в том числе Александр Понякин, что им это неинтересно, ставили кучу условий, которые невозможно выполнить, в духе «если вы все восстановите и все на себя возьмете». То есть, даже когда находится собственник, готовый взять здание, ему начинают вставлять палки в колеса. Мы несколько раз хотели провести в Пензе ежегодную конференцию ассоциации реставраторов, но такое ощущение, что, во-первых, в Пензе какой-то «закрытый кружок» чиновников в области охраны памятников, а во-вторых, очень страшно, что люди, поставленные на охрану культурного наследия государством, фактически разрушают его.
Я видел несколько фасадов на исторических зданиях в Пензе, которые точно можно было сохранить и отреставрировать по правилам и нормам, но местные подрядчики-реставраторы вместо этого просто небрежно их замазали-покрасили, а областной комитет принял у них работу. В остальных случаях местный департамент просто говорит: «Это же не объект культурного наследия». А ведь культурное наследие — это не отдельное здание, это вся культурная среда, и чтобы ее сохранять, надо дать населению простые и удобные алгоритмы работы с ним.
Экс-председатель областного комитета по охране памятников Светлана Оникиенко:
— Многие собственники думают: если у здания статус памятника и оно стоит на госохране, то государство его должно охранять. А это не так: обязанность по его сохранению лежит на собственнике. А когда собственники узнают о статусе ОКН, многие говорят «ой, нет», но их уже никто не спрашивает. И когда комитет заставляет собственников выполнять ремонт своего здания, они хватаются за голову. Это просто война. Чтобы прибить новую доску, они должны разработать за свои деньги проектную документацию (причем могут привлекаться только лицензиаты Минкульта) и получить разрешение на работы в комитете.
Помощник председателя Российской ассоциации реставраторов, петербургский реставратор, член совета пензенского отделения ВООПИиК Егор Лушников занимается реставрацией больше 20 лет. Он вел переговоры с пензенскими чиновниками от имени инвестора из Петербурга — его интересовала аренда зданий по программе «Дом за рубль» на улице Красной, 70, 75 и 77 [которые сейчас включили в перечень выявленных ОКН]. На переговоры ушло больше двух лет — в итоге инвестор отказался от своих намерений.
— У программы хороший потенциал, но в Пензе, в отличие от других городов и Петербурга, в частности, она не работает, — рассказал «7x7» Егор Лушников. — В первую очередь из-за того, что чиновникам интереснее строить большие многоэтажки, а не сохранять, по их мнению, «гнилушки и труху». Они очень странно себя ведут: это видно по работе с общественниками, подрядчиками, инвесторами. Мы были на совещании, на котором чиновники нам сказали, в том числе Александр Понякин, что им это неинтересно, ставили кучу условий, которые невозможно выполнить, в духе «если вы все восстановите и все на себя возьмете». То есть, даже когда находится собственник, готовый взять здание, ему начинают вставлять палки в колеса. Мы несколько раз хотели провести в Пензе ежегодную конференцию ассоциации реставраторов, но такое ощущение, что, во-первых, в Пензе какой-то «закрытый кружок» чиновников в области охраны памятников, а во-вторых, очень страшно, что люди, поставленные на охрану культурного наследия государством, фактически разрушают его.
Я видел несколько фасадов на исторических зданиях в Пензе, которые точно можно было сохранить и отреставрировать по правилам и нормам, но местные подрядчики-реставраторы вместо этого просто небрежно их замазали-покрасили, а областной комитет принял у них работу. В остальных случаях местный департамент просто говорит: «Это же не объект культурного наследия». А ведь культурное наследие — это не отдельное здание, это вся культурная среда, и чтобы ее сохранять, надо дать населению простые и удобные алгоритмы работы с ним.
По словам Понякина, переговоры не имели продолжения, потому что инвесторы не подали ни одного письменного заявления.
Почему программа не работает в Пензе
3. Создавать объединенные охранные зоны
В Ульяновске с 2009 года действует проект объединённых зон охраны, который охватывает практически весь центр города. На плане отмечены не только ОКН, но и
ценные исторические дома.
В начале августа 2021 года городские и областные чиновники разработали проект объединенной зоны охраны объектов культурного наследия.
Охранными зонами ОКН можно охватить большую часть Пензы. Но и в этом случае напрямую снос не запрещен — так ценным «деревяшкам» можно обеспечить лишь опосредованную защиту.
В некоторых городах в проектах зон охраны архитектурные эксперты редко, но добивались поименованного запрета на снос зданий.
— По духу закона эти зоны устанавливаются как раз для сохранения ОКН в их среде — следовательно, сносить среду нельзя, — считает эксперт из Екатеринбурга автор государственных историко-культурных экспертиз Олег Букин.
Эти зоны защищают ценные архитектурные памятники от нового строительства и незаконных ремонтных работ на объектах культурного наследия.
Но это тоже не всегда работает: в случае со скандальной стройкой Данилы Белозерцева на улице Московской, 105 это не помогло, работы остановил только громкий судебный процесс.
По мнению представителей управления архитектуры и градостроительства администрации Пензы, объединенные охранные зоны сегодня — наиболее приемлемый способ сохранения исторически ценной застройки, поскольку в Пензе «нарушена территориальная целостность и сомасштабность, композиция и силуэт застройки, утрачены многие объекты». Но создание охранных зон, оговаривают городские чиновники, возможно только «при условии финансирования».
В начале августа 2021 года городские и областные чиновники разработали проект объединенной зоны охраны объектов культурного наследия.
Охранными зонами ОКН можно охватить большую часть Пензы. Но и в этом случае напрямую снос не запрещен — так ценным «деревяшкам» можно обеспечить лишь опосредованную защиту.
В некоторых городах в проектах зон охраны архитектурные эксперты редко, но добивались поименованного запрета на снос зданий.
— По духу закона эти зоны устанавливаются как раз для сохранения ОКН в их среде — следовательно, сносить среду нельзя, — считает эксперт из Екатеринбурга автор государственных историко-культурных экспертиз Олег Букин.
Эти зоны защищают ценные архитектурные памятники от нового строительства и незаконных ремонтных работ на объектах культурного наследия.
Но это тоже не всегда работает: в случае со скандальной стройкой Данилы Белозерцева на улице Московской, 105 это не помогло, работы остановил только громкий судебный процесс.
По мнению представителей управления архитектуры и градостроительства администрации Пензы, объединенные охранные зоны сегодня — наиболее приемлемый способ сохранения исторически ценной застройки, поскольку в Пензе «нарушена территориальная целостность и сомасштабность, композиция и силуэт застройки, утрачены многие объекты». Но создание охранных зон, оговаривают городские чиновники, возможно только «при условии финансирования».
4. Ввести мораторий на снос конкретных зданий
Примеры, как это работает, есть в других городах. В Томске около 700 ценных муниципальных домов сохранено
без статуса ОКН. При этом прописан и запрет на изменение их внешнего облика (например, нельзя вставлять пластиковые окна).
В Ярославле нельзя сносить здания старше определенного года постройки (правда, штрафы за снос там мизерные).
По мнению градозащитников Пензы, установить такой запрет местным чиновникам ничего не мешает — например, на основе дополненного общественниками «списка Волкова». Это поможет остановить снос и решить, что делать с ценными зданиями в правовом поле.
В Ярославле нельзя сносить здания старше определенного года постройки (правда, штрафы за снос там мизерные).
По мнению градозащитников Пензы, установить такой запрет местным чиновникам ничего не мешает — например, на основе дополненного общественниками «списка Волкова». Это поможет остановить снос и решить, что делать с ценными зданиями в правовом поле.
5. Закрепить обязательную экспертизу до сноса
По мнению градозащитников, некоторые памятники зодчества в Пензе признают аварийными на основании поддельных экспертиз.
Чиновники расселяют ценные «аварийные» дома в центре и отправляют под снос, а реально рушащиеся двух- и трехэтажки оставляют без внимания. До сих пор неизвестно, зачем снесли часть бывшей усадьбы купца Кузнецова в центре Пензы и что будет на ее месте.
В Ульяновске, например, действует норма об обязательной культурно-исторической экспертизе здания перед сносом. В Томске работает экспертная комиссия, определяющая ценность здания. В Пензе такой комиссии или экспертизы перед сносом здания нет.
Чиновники расселяют ценные «аварийные» дома в центре и отправляют под снос, а реально рушащиеся двух- и трехэтажки оставляют без внимания. До сих пор неизвестно, зачем снесли часть бывшей усадьбы купца Кузнецова в центре Пензы и что будет на ее месте.
В Ульяновске, например, действует норма об обязательной культурно-исторической экспертизе здания перед сносом. В Томске работает экспертная комиссия, определяющая ценность здания. В Пензе такой комиссии или экспертизы перед сносом здания нет.
6. Запретить новую стройку на месте сгоревших домов
По мнению градозащитников, дома поджигают, чтобы «расчистить» территорию для бизнеса — под парковки или торговые центры. Запрет
на строительство новоделов на месте пепелища — это шанс восстановить фрагменты исторического дома.
7. Наделить центр Пензы статусом исторического поселения
Историческое поселение — это населенный пункт или его часть, в которой находятся ОКН и любые другие ценные архитектурные
объекты.
Вариант с наделением центра Пензы статусом исторического поселения местные чиновники отвергают из-за того, что он накладывает слишком строгие ограничения на любое вмешательство в городскую среду внутри этой территории. По этой же причине общественный совет при комитете по охране памятников в августе 2019 года, когда утверждал «список Волкова», не рекомендовал этот вариант комитету — такое решение приняли большинство членов совета.
В Самаре в составе исторического поселения существуют ЦГФО (ценные градоформирующие объекты) — власти и общественники уже составили их список. Их правовой статус пока в законах не прописан — это и не объекты культурного наследия, но и не здания, которые можно свободно снести. Предполагается, что в будущем за ними сохранят возможность перестройки и реконструкции с сохранением прежних параметров.
В Кирове границы исторического поселения (этот статус за центром города закрепили в 2014 году) постоянно расширяют: осенью в них внесли 20 новых ЦГФО, еще 60 находятся на рассмотрении.
— Это работает, и неплохо. Но только на консервацию объектов, — считает кировский градозащитник Анатолий Курбатов. — Ценных домов без статуса ОКН в Кирове примерно полторы сотни. Большинство из них входит в ЦГФО, и это косвенно влияет на их сохранность: нельзя строить высотки, а значит, не так выгодно их сносить или сжигать — поджогов в последние три года у нас почти нет. Но практически все эти здания в аварийном состоянии — инструментов для их ремонта и возвращения в жизнь государство не предлагает.
В Казани статус исторического поселения уже несколько лет помогает сохранять архитектурное наследие. С начала 2000-х годов город потерял 2,5 тыс. ценных зданий, но после 2017 года, когда градозащитники добились наделения центра города статусом исторического поселения, — ни одного.
По словам градозащитницы и руководительницы казанского института городских исследований «Тамга» Марьи Леонтьевой, это единственный инструмент, который сегодня работает против сноса ценных зданий без статуса ОКН:
— Например, только для исторического поселения может быть утвержден предмет охраны, частью которого является категория ЦГФО. В предмете охраны исторического поселения в Казани сейчас 431 здание, 68 из них — деревянные. Для них проще найти инвестора, чем для зданий со статусом ОКН. Но и в предмет охраны у них входит меньше ценных конструктивных элементов, чем у зданий-ОКН: из-за этого они могут быть утрачены при реставрации.
Вариант с наделением центра Пензы статусом исторического поселения местные чиновники отвергают из-за того, что он накладывает слишком строгие ограничения на любое вмешательство в городскую среду внутри этой территории. По этой же причине общественный совет при комитете по охране памятников в августе 2019 года, когда утверждал «список Волкова», не рекомендовал этот вариант комитету — такое решение приняли большинство членов совета.
В Самаре в составе исторического поселения существуют ЦГФО (ценные градоформирующие объекты) — власти и общественники уже составили их список. Их правовой статус пока в законах не прописан — это и не объекты культурного наследия, но и не здания, которые можно свободно снести. Предполагается, что в будущем за ними сохранят возможность перестройки и реконструкции с сохранением прежних параметров.
В Кирове границы исторического поселения (этот статус за центром города закрепили в 2014 году) постоянно расширяют: осенью в них внесли 20 новых ЦГФО, еще 60 находятся на рассмотрении.
— Это работает, и неплохо. Но только на консервацию объектов, — считает кировский градозащитник Анатолий Курбатов. — Ценных домов без статуса ОКН в Кирове примерно полторы сотни. Большинство из них входит в ЦГФО, и это косвенно влияет на их сохранность: нельзя строить высотки, а значит, не так выгодно их сносить или сжигать — поджогов в последние три года у нас почти нет. Но практически все эти здания в аварийном состоянии — инструментов для их ремонта и возвращения в жизнь государство не предлагает.
В Казани статус исторического поселения уже несколько лет помогает сохранять архитектурное наследие. С начала 2000-х годов город потерял 2,5 тыс. ценных зданий, но после 2017 года, когда градозащитники добились наделения центра города статусом исторического поселения, — ни одного.
По словам градозащитницы и руководительницы казанского института городских исследований «Тамга» Марьи Леонтьевой, это единственный инструмент, который сегодня работает против сноса ценных зданий без статуса ОКН:
— Например, только для исторического поселения может быть утвержден предмет охраны, частью которого является категория ЦГФО. В предмете охраны исторического поселения в Казани сейчас 431 здание, 68 из них — деревянные. Для них проще найти инвестора, чем для зданий со статусом ОКН. Но и в предмет охраны у них входит меньше ценных конструктивных элементов, чем у зданий-ОКН: из-за этого они могут быть утрачены при реставрации.
Вам 18 лет
Горизонтальная Россия
Сергей Еремеев — иллюстрации
Екатерина Малышева — текст
Екатерина Малышева — текст
Редактор: Елена Нелинова
Вёрстка: Фёдор Семакин
Вёрстка: Фёдор Семакин
29 ноября 2021 года